В гостях у ItStarts! Игорь Мамоненко — основатель и генеральный директор группы компаний БелХард, автор концепции IT-страна. Председатель конфедерации предпринимательства Беларуси.
Про любовь к химии и компьютерам
В 80-е годы я закончил БГТИ, поступил в аспирантуру. Тема моей диссертации была связана с квантовой химией, молекулярной динамикой. В это время стали появляться первые компьютеры, и я влюбился в их возможности! С помощью разных программ можно было считать всякие квантовые вещи, молекулярные динамики. Так, мне удалось просчитать одну реакцию, а никто 100 лет не мог разобраться, как и почему появляются такие замеры! Это все пошло в учебники органики. Благодаря квантовой механике я объяснил ход реакции физического вещества. Меня самого это очень удивило. Я понял, что чем мощнее будут компьютеры, тем лучше будут модели, многие вещи можно будет пересказывать, даже не экспериментируя.
В те времена — это был 1986 год — наш ректор Иван Жарский съездил в Америку, посмотрел, что там на компьютерах все держится, вернулся в Минск, и Технологический институт начал в обязательном порядке скупать компьютеры. К 1988 году в институте было около 2000 персоналок.
В институте было больше компьютеров, чем во всем городе.
При этом сам ректор на компьютере работать не умел, зато активно заставлял работать других. Даже в трудовое соглашение выписали необходимость работы на компьютере. Понятно, что это ввело в дикий шок толковых пожилых преподавателей. Для меня же компьютер представлялся полезным предметом. Мне пришлось обучить около 200 человек, чтобы они просто не потеряли работу, сдав экзамен на владение компьютером.
Как за 200 долларов была создана дилерская сеть Hewlett-Packard в Беларуси и появился БелХард
Через какое-то время я увидел первые распечатки лазерных принтеров. Я подумал, что это типография, какой ещё принтер, быть такого не может! Но у меня возникла мечта купить лазерный принтер! На тот момент он стоил $1200, и сильно его никто покупать не хотел.
Я подумал так: лазерный принтер выпускает фирма Hewlett-Packard, а если мы становимся партнерами этой фирмы, то принтер у нас точно будет.
Экономическая ситуация продолжала ухудшаться. На химические реактивы, посуду денег не хватало. Роль расчётов все больше и больше возрастала. Но это пока ещё было массовое такое баловство.
В 1994 году у меня уже после аспирантуры зарплата в эквиваленте была $6. Рождается второй сын, ему нужно купить коляску, которая стоит $50. Я на работе мог проводить сутки в своём компьютере, а жена опускала на землю. Мол, это все, конечно, отлично, но нужна коляска.
И вот тогда я решил стать бизнесменом.
В те времена в бизнес приходили из коммунистической партии, из криминала и других мест, а я был одним из первых, кто пришёл из научной интеллигенции. И вот в 1994 году я придумал БелХард.
Тогда была фирма БелСофт — ну, я и решил, почему бы не сделать свой БелХард?
Имя было свободно, и мы зарегистрировались 13 января 1994 года. У нас был первый проект: мы сделали сеть на ЛАНтастИКу. Нашим заказчиком был Слонимский водоканал. Когда эта сеть заработала, мы сами очень удивились. А для Слонима это же вообще космос был!
Мы заработали первые деньги.
На то время существовало несколько дилеров Hewlett-Packard в Москве. Мы сначала начали работать с компанией, которая отвечала за хроматографы, а потом нам подсказали, что в Киеве будет представитель, отвечающий за компьютеры. Ну вот, как раз лазерный принтер!
Поехали мы в Киев и договорились. А потом совершенно случайно применили интересный прием.
Мы разместили в “Советской Белоруссии” объявление о том, что фирма БелХард, которая еще не была зарегистрирована, авторизованный партнер Hewlett-Packard, создает дилерскую сеть по всем регионам Беларуси, просьба обращаться туда-то.
Электронной почты не было — был факс и телефон. Это маленькое объявление стоило нам почти всех наших денег — мы заплатили $200. Но оно сработало! Нам стали звонить люди со всей страны, жившие надеждами. У нас образовалась, как потом шутил Виталий Семенюк, дилерская сеть, хотя фирмы еще не было.
В нашу сеть вошли около 200 дилеров. Мы напечатали карту к названиями фирм и телефонов. Со всем этим добром мы поехали в Вену. Состояние наше тогда было ужасное: у меня даже ботинок не дырявых не было! Мы хотели купить новые в Польше, но не хватило денег.
На переговорах, чтобы не показаться совсем бедными, я волочил за собой ногу.
Я показал дилерскую сеть, сказал, что нам нужно, что мы хотим продавать HP. Он смотрит на свою карту, а там Беларусь — белое пятно. Он сказал, мол, у нас нет партнеров. Из-за несогласованности работы австрийского и московского офиса Беларусь относилась к австрийскому офису, а работали московские дилеры.
Они говорят, мол, ну, пожалуйста, проходите обучение, а через пару дней вы получите свидетельство дилера. В тот момент там проходила презентация техники, масса рекламных материалов. Мы просто килограммами их хватали с выставочных прилавков, к ужасу всех остальных европейских партнеров.
Ну что за дилер без рекламных материалов!
Вручая свидетельство дилера, нам напомнили, что нужно будет показать объем и оборот. Это было 1 мая 1994 года, и мы стали первыми дистрибьютерами Hewlett-Packard в Беларуси.
Бизнес-модель БелХард, которая породила десятки компаний, например, Itransition, Qulix, Oxagile
Спустя некоторое время мы поняли, что взлетает аутсорс, а торговля техникой постепенно отходит на второй план. То есть начали мы с торговли техникой, потом добавили туда сети, потом добавили более профессиональное программное обеспечение, потом обучение, потом появилась газета. Мы смотрели, какие перспективные ниши еще свободны, и старались их занять.
Софт мы начали разрабатывать с 1998 года, сейчас это направление — 95% нашей выручки. Но БелХард — это большой бизнес-инкубатор.
Внутри у нас существуют хозрасчетные отношения.
Есть некий центр и есть менеджеры хозрасчетных направлений, которые фактически являются разными фирмами, а юридически являются разными отделами БелХарда. В пике у нас было 42 разных отдела (и телефония, и типография, и даже кафе) и 2 тысячи человек. Сейчас, после выделения Itransition, Qulix, Oxagile и других компаний, мы подсократились — нас теперь 500 человек. Теоретически любой человек мог прийти к нам и под нашей крышей развивать свои бизнесы.
Суть была в чем. Вот, допустим, в софте у директора фирмы на непроизводственные задачи, типа обеспечить водой, интернетом, уборкой, уходит 80% времени. А это же самый дорогостоящий сотрудник, от которого многое зависит! А если система снимает с него все эти нагрузки, у него на хозяйственные задачи уходит уже не 80, а 20% времени. 60% своего дорогостоящего времени он мог посвятить повышению качества работы. То есть это был эффект синергии. Такая хозрасчетная команда функционирует и сейчас, но уже в меньшей степени это все важно.
Был принцип подводного корабля: если какие-то направления приносили убытки, мы анализировали, почему это происходит, оценивали перспективу направления и корректирующее воздействие. Если мы видели, что это уже уходит, например, пейджеры, то мы старались толковых людей перераспределить на другие направления.
С выделением отделов в компании есть три варианта развития событий. Первый — БелХард зарабатывает после договоренностей с менеджерами о сумме откупных, если мы туда вкладывали свои деньги и связи. Второй — БелХард не зарабатывает, потому что команды приходили на время, и в них ничего не вкладывали. Но бывает и третий вариант — когда БелХард бросают на деньги.
Было направление, в которое мы вложили $200 тысяч, и один нехороший человек его просто переоформил на свою фирму.
IT-образование: как нужно готовить специалистов для индустрии?
IT-Академия БелХарда выполняет разные функции. Прежде всего, есть компании, которые очень хотят привлечь себе высокооплачиваемых специалистов. Отдельные компании умеют это делать, но у нас такой системы нет. Для нас проще вырастить свои кадры, более лояльные. Многих специалистов просто физически не хватает.
Мы “ИТ-Академию” начали в 1998 году. К 2015 году мы обучили где-то 6 тысяч человек. Это был и бизнес, и источник пополнения кадров. Сейчас это совершенно профессиональная схема:
- Цифровое образование должно быть непрерывным.
- Это набор краткосрочных курсов.
- Перерыв между курсами не может быть больше полугода.
- Создание виртуальной кафедры. Мы поставили задачу почти не переучивать выпускников университетов. CTO компаний-партнеров транслируют нам свои пожелания, каким бы они хотели видеть выпускника. Эти пожелания система вставляет в программу в течение двух недель.
- Достойная зарплата преподавателей. Преподаватель должен зарабатывать больше, чем его ученики.
- Трудоустройство. Раскрою один секрет: мы спрашиваем студента, куда он хочет пойти после выпускного, и натаскиваем его на прохождение собеседования. Это, конечно, плохо, но с точки зрения совести тут все чисто: после испытательного срока никаких увольнений у наших выпускников не было.
Все наши курсы не превышают 49 часов, или 2 месяцев. Тестировщики — 100% трудоустройство даже спустя 2 месяца курсов. Наш диплом котируется.
Я не ратую за отсутствие высшего образования, оно прекрасно развивает человека, но для работы не надо тысячи часов, вполне хватит 49.
Мы принципиально не получаем статус учреждения образования, дабы избежать проблем со всякими бюрократическими смешными пунктами вроде лишения лицензии за неправильный тип краски на подоконнике.
Внедрение Болонского процесса в беларускую систему образования
Как-то 7 лет назад мы пытались внедрить Болонский процесс в Беларуси. Мы тогда пришли с цифрами, что наше беларуское школьное образование сильнее немецкого по общей эрудиции, знаниям. Но если мы берем IT специалиста в Германии, то оказывается, что он сильнее нашего. Бакалаврская программа там — 1 500 часов. У нас же — 5 200 часов. Немец почему-то знает больше после этих курсов.
Тогда зачем нам такое высшее образование? Оно же занимает людей, время…
Была предпринята попытка взять лучшие европейские программы, методики, но мы все еще не в процессе. Суть в том, что наша система высшего образования оказалась настолько косной для динамичных дисциплин, что стала настоящим тормозом! И вот то, что мы делаем, — это, пожалуй, на сегодняшний день единственный путь людям быстро освоить свою специальность.
Когда наши ВУЗы в такой огромный объем часов будут давать реальные знания, которые человек прям жаждет получить, тогда все будет хорошо. Но пока для того, чтобы способности и возможности людей соответствовали потребностям рынка, достаточно краткосрочных курсов.
Как родилась концепция IT-страны в 2008-году, и почему именно бухгалтера должны были стать главной движущей силой 10 лет назад?
В 2003 году государство дало первые льготы инфопарку. Потом появился ПВТ, льготы были углублены. Валерий Цепкало — очень грамотный человек — пробил все это. Но мы уперлись в то, что наша система образования давала 2 500 выпускников. Мы смотрели, что год за годом IT отрасль росла ровно на 2 500 специалистов. Неважно, они или не они туда попадали, но корреляция была прямая. Мы понимали, что это просто несерьезно, тем более за это все платят такие хорошие деньги!
Возникла очень простая теория: внедрение цифровых технологий в нашу жизнь высвобождает людей, которых нужно переводить в IT специальность.
Первыми попались под руку в то время бухгалтера. Я тогда прочитал, что в Беларуси есть 300 000 бухгалтеров. В 90-е годы, когда создавались новые фирмы, государство ввело большие штрафы за ошибки в налогообложении, поэтому специальность бухгалтера была востребована. И в эту отрасль пришло очень много людей, освоивших 1С и научившихся работать на компьютере — это был пример массового переобучения. Но давайте посчитаем, что при средней зарплате в $500, налогов на них и цены рабочего места, они нам обходятся в 5 млрд в год. То есть это люди, которые не приносят деньги, а наоборот, тратят их.
В Швеции, например, на то же число населения, что и у нас, 20 000 бухгалтеров. То есть 1 бухгалтер обслуживает примерно 20 фирм. Там есть облако, куда попадают первичные документы, все считает государство, а бизнесмен соглашается или нет.
Получалось круто: там 20 000, у нас 300 000, 280 000 лишних — мы сэкономим почти 5 млрд, и плюс они еще будут зарабатывать 5 млрд.
Информатизация должна освобождать людей из нерациональных сфер, где они используются не очень эффективно. Освободившихся из-за внедрения информационных технологий людей мы должны переучить, трудоустроить в IT, и никто не страдает!
Как в 2016 году чуть было не запустили IT-страну версии Игоря Мамоненко, но всё свернулось до уровня ПВТ 2.0
IT-страну в деталях со Всеволодом Янчевским обсуждали в 2016 году. Был готов ряд документов, который подразумевал запуск IT “мини-совмина” — специального рабочего органа.
Была согласована директива Президента о том, что стартует IT-страна, о том что это новое экономическое направление Беларуси, способное приносить валюту и трудоустраивать людей.
Для меня было полным сюрпризом появление этого криптодекрета. Он — по крайней мере, от меня — делался в тайне. Но тогда я открыто выступил против создания игры на курсах криптовалют как статьи доходов нашей страны. Меня отлучили от любой работы над проектом.
Государство меня не поняло, и я перенес этот проект в бизнес.
Мы не знаем уровень поддержки государства этого проекта, но она точно есть. В правительстве до сих пор остаются отголоски этой псевдонаучной, псевдоэкономической идеи — жаль, только время потеряли на этом.
Сколько айтишных фирм в Беларуси? По данным госстата, 4996. Из них 563 в ПВТ. Аутсорсеров в Беларуси 90 тыс. По моим оценкам, сейчас в сфере ИКТ порядка 200 тыс. людей.
Сейчас изменился масштаб и содержание IT-страны и существует три направления действий:
- Цифровизация всех сфер нашей жизни (от правительства до смартфонов);
- Экосистема (изменение законодательства, развитие инфраструктуры, обучение кадров). Целью шутя ставилось создание условий лучших, чем в Кремниевой долине;
- Трудоустройство новых кадров.
Экономический геноцид мирового масштаба
Сейчас на первое место вышло трудоустройство. В Португалии уже 300 000 украинцев получили гражданство. Постепенно семьями туда переезжали, а назад вернулось очень мало. Из Литвы выехало 67% трудоспособного населения.
Мы столкнулись с экономическим эгоизмом стран. Раньше VW собирался в Германии, а фары делались в Литве: немец получал 3 000 евро, литовец 1 000 евро. Но у литовца были деньги, чтобы купить эту машину. Сейчас все поменялось: немцу выгоднее, чтобы литовец работал на него в Германии за те же 3 000 евро. А оставшимся в Литве одолжили денег, как Греции. Сначала идут вагоны с евро, а затем вагоны с мерседесами. Вся Европа сейчас должна Германии. Немцы повысили производительность труда в машиностроении с 2000 года в 2,5 раза: роботы, IT и самое интересное — все заводы страны превратились в цеха одного завода под названием “Германия”. Когда приходит заказ, система видит, кто занят, кто свободен, где склады и какая логистика. Плановая экономика только в здоровом виде.
На примере Беларуси. Можно найти $4-10 млрд., вложить их в МАЗ и создать “супермашину”. Деньги для этого могут одолжить, люди еще остались, технологии можно купить, но не рынок сбыта. Для того, чтобы МАЗ чувствовал себя нормально, он должен выпускать минимум 50 000 авто, а лучше 100 000 авто. Потребность внутреннего рынка максимум 20 000. Остальное девать некуда: в Европе немцы, в России КаМАЗ и свои трактора. И немцы зовут к себе! Поляки кричат, что беларуским программистам будут коттеджи давать.
Это называется экономический геноцид.
С 2000 года было выдано 6,5 млн. шенгенских виз, а политическое убежище попросили 2 тыс. Большинство все-таки возвращаются. Примерно 80 000 беларусов работают в Польше.
А что такое IT-страна? Вы эмигрируете из Беларуси, работая на западаных работодателей, не выезжая из Беларуси. 36% американцев работает удаленно, и показатель постоянно растет. Средний американец работает от дома на расстоянии 120 км и тратит 4 часа на дорогу. Средняя зарплата в США $3 920. А удаленщик согласен на скидку, чтобы не тратить свое время и бензин. И работодатель уже экономит. А если удаленщик находится в другой стране, то можно сэкономить и на соцпакете. В Японии 32% работают удаленно — это теперь поголовный тренд.
Что мешает беларусу работать на Microsoft? Если вы знаете английский язык, знаете бизнес-процессы и знаете специальность, на которую претендуете, то вы совершенно законно можете участвовать в конкурсе.
Средняя зарплата россиян, которые сопровождают сайты, была $650. Это же могут делать беларусы, даже из небольших городов. Большинство же беларуских исполнителей не готовы сменить образ жизни и образ профессии.
IT-страна 3.0: 2 миллиона рабочих мест в цифровой-экономике для непрограммистов
IT-страна 3.0 предполагает создание 2 000 000 удаленных рабочих мест для людей, которые могут стать уверенным пользователям компьютеров либо уже таковыми являются.
Если бизнес возьмет на себя функцию организации обучения, поиска заказов, то он может на этом неплохо заработать. Вакансий в мире сейчас десятки миллионов, но мы сейчас соответствуем самым дешевым и вакансиям на русском языке. В Оршанском районе 30% работают в России, и они бы никуда не ездили, если бы на удаленке получали $250. В Европе же совсем другие деньги.
Сперва надо научить человека работать на компьютере. Для этого бизнес готов дать деньги на компьютерные классы, ведем переговоры насчет школьных компьютерных классов, постепенно наращивая сложность учить новому. Например, чтобы сопровождать сайт, нужно изучить WordPress — 2 дня учебы, максимум 7. Так человек может заработать $500 из любого района, где люди выезжают на заработки.
Идеальный вариант — “Беларусь-спальный район”: в стране нет ни одного завода, все катаются на электромобилях и работают на иностранного заказчика.
Мы будем создавать платежеспособный слой населения там, где он живет. Будем решать социальную задачу, экономическую и пр. Наше совместное с Минэкономики исследование говорит о том, что к 2035 году эти люди способны зарабатывать $200 млрд. валюты.
Чем отличается видение IT-страны Мамоненко и Прокопени?
Идея IT-университета принадлежит не Прокопене, а Курбацкому Александру Николаевичу. Такой университет должен быть как Стэнфорд: набор краткосрочных курсов, зарплата преподавателей должна быть как зарплата программистов и выше. Очень важно, чтобы была динамика изменения содержания курсов.
Если требует ситуация, то 90% курсов должно измениться хоть за неделю — образование должно держать руку на пульсе.
Проект Прокопени можно оценить с двух сторон:
- Массовая IT-страна;
- IT-страна для умных людей.
IT-страна не исключает элитное образование и высокооплачиваемые специальности, но это нужно вводить поэтапно. Мы создаем сперва массовое движение, а потом элитное.
Сначала идет бизнес-процесс аутсорсинг, к примеру, это 100 человек. Вторая ступенька — это программирование, 10 человек. Третья ступенька — самая сложная — искусственный интеллект, 1 человек. Но работают все! Количество этих элитных, если мы запустим массовую систему, больше.
Критики IT-страны говорят, что если мы расплодим IT-ПТУ, то специалистов станет больше, а зарплата у них станет меньше.
Беларусь из-за внезапно подступившей эмиграции может перестать существовать.
Вероятно, в следующем году дадут нам безвиз, и речь не о 35 евро. Польша сильно этот вопрос лоббирует, правда, у нее свои планы на этот счет. Наши согласятся, и в этом нет ничего плохого. Беларусы не эмигранты по своей сути, но если страна опустеет, то кто нам поможет?